Привидение
.....Я как-то сразу почувствовал, что что-то не так. Когда я еще ложился в постель, порывы сильного ветра за окном, которые я принял за неровное дыхание огромного приближающегося зверя, заставили меня содрогнуться и покрыли мое тело мурашками. Я не знаю или, точнее, не хочу знать, откуда мне было известно о его существовании. Ведь я поселился в этом находящемся в тиши безлюдного хвойного леса доме на законных основаниях и совершенно осознанно. Общество давно уже стало мне противно. Слава лихого газетного писаки стали недоедать. Жена умерла. А единственная дочь полтора года тому назад вышла замуж за заезжего русского – да-да, вы не ослышались, именно русского – и уехала к нему (не иначе как хлебать щи лаптем или кормить медведей). После таких потрясений и принимая во внимание мой довольно зрелый уже возраст, я и принял решение перебраться сюда – в эту шотландскую глушь, чтобы за хорошим виски поразмышлять о сложности бытия и сосредоточиться на работе над романом, который из-за суетности журналистской профессии откладывал год за годом.
.....Внизу скрипнуло крыльцо. «Хорошо, что я не починил ступеньку», - мелькнуло у меня в голове. Во всяком случае, мне теперь точно известно, что тот или то, которого я боялся, действительно существует. Не спрашивайте, откуда мне это было известно. Интуиция здесь, увы, ни при чем. Я несколько раз осматривал этот дом и не заметил в нем ничего подозрительного. Однако стоило мне месяц назад совершить купчую и переехать в него, как первое что я увидел, въехав за высокий забор, - расколотое надвое недавним ударом молнии огромное дерево. Это было дурным предзнаменованием и забегая вперед, скажу – очень даже дурным.
.....До меня в доме жил некий влиятельный господин. Он исчез около года назад при весьма таинственных обстоятельствах. Дом по наследству перешел к его племяннику, молодому и очень организованному человеку, который его и продал мне за ненадобностью. С юридической точки зрения, все было абсолютно безукоризненно. Да и сточки зрения мистики, пожалуй, тоже. Таинственные обстоятельства, при который прежний хозяин канул в небытие, не были столь трагическими, как могло показаться на первый взгляд. Однажды в ясную погоду он высоко поднялся на воздушном шаре и улетел в неизвестном направлении. Злые языки твердили даже по этому поводу: ничего, мол, Земля круглая, - вернется! А единственный племянник, прождав установленный в завещании срок, как я уже говорил, продал этот дом мне. Иными словами, никакой дурной славой этот дом не пользовался. Кстати, еще и потому, что для того, чтобы пользоваться славой, надо иметь хоть какое-то окружение. А здесь на десятки миль не было ни души, если иметь в виду только человеческие души, разумеется.
.....Расколотое надвое ударом молнии дерево я интерпретировал как раздвоение человеческой личности. Надо сказать, что задуманный мною роман отчасти затрагивал эту проблему, хотя носил в основном фантастический, если не сказать фантасмагорический, характер. «И открыл Иелона глаза, - так начиналось мое повествование, - и посмотрел на небо, усеянное звездами, как земля – травами и растениями разными. И удивился Иелона, ибо совершенно отчетливо увидел на нем вместо одной две полных и оттого еще более загадочных луны». Раздвоение не несло за собой ничего хорошего. Оно по природе своей казалось мне деструктивным. Вот почему, увидев вышеупомянутый знак, я понял, что хозяин не обязательно на воздушном шаре, но обязательно рано или поздно вернется сюда, чтобы вновь соединиться с тем, что ему когда-то принадлежало, или , напротив, - безжалостно разрушить его.
.....Когда же я полностью уверовал в возвращение хозяина, я, естестванно, стал, как мог, готовиться к этой встрече. Я представлял незваного гостя чаще всего в виде огромного лохматого зверя с огромной волчьей головой и туловищем носорога. Реже я рисовал его в своем воображении в виде некоего аморфного бестелесного существа, похожего на туманность, облачко или свечение…
.....Конечно, в глубине души я надеялся, что, может быть, ничего страшного и не произойдет, что волкорог, или носоволк, или призрак пройдут стороной и дадут мне возможность побыть одному в созерцании, размышлении и работе. Но теперь, когда зверь шуршал где-то там на крыльце, я понял, что сбылись, наверное, худшие мои предположения, и роман, который был мной уже довольно досконально продуман и начат, теперь уже едва ли увидит свет.
.....С тоской, сравнимой разве что с тоской повешенного, я взглянул на луну. Набежавшие на нее тучи сделали ее лик столь же зловещим, сколь и знаменательным. «Началось», - подумал я и медленно поднялся с постели. Тапочки, стоявшие рядом, как всегда показались мне ненужными, тем более теперь, когда я должен был еле слышно на цыпочках приблизиться к двери и – чуть было не сказал «посмотреть в глазок», которого на самом деле не было, - прислушаться к тому, что происходило снаружи. Затаив дыхание, я стал медленно спускаться по винтовой лестнице, ведущей на первый этаж. Сделав несколько шагов, я замер от внезапно охватившего меня ужаса: проклятый носоволк, раздобывший, по-видимому, где-то ключ, вовсю орудовал им в замочной скважине. Быстро сбежав вниз, я спрятался в кладовой, оставив дверь в нее слегка приоткрытой.
.....Здесь, в кладовой, у меня находилась и бензопила, которую я в случае необходимости мог бы легко пустить в дело. «Если он действительно набросится на меня, - неожиданно для себя самого слегка приободрившись, решил я, - если он волкорог, я отпилю ему рог, а если носоволк, просто дам промеж глаз для острастки». После притока столь свежих мыслей я, тем не менее, как-то очень нервно захихикал и задрожал. Зубы мои начали отбивать мелодию, похожую скорее на похоронный, а не на «Вечерний звон». Страх, неподдельный страх, точно смог над Лондоном, повис в непонятном доме.
.....В бытность мою журналистом я часто попадал в различные, прямо скажем, нестандартные и порой весьма и весьма серьезные переделки. Помню, как-то по заданию редакции я ночью тайно пробрался на территорию зоопарка в одном небольшом городишке. По поступившим к нам сведениям, сотрудники зоопарка организовывали в темное время суток кражу кормов. Найдя себе, как мне показалось, прекрасное укрытие в каком-то открытом вольере за объемистой корягой, я не прождал преступников и получаса, как не без содрогания почувствовал, как мою шею обвивает чье-то шершавое и очень и очень длинное тело. Когда преступники действительно пришли, я, конечно же, сразу разобрался, почему этот чертов серпентарий оказался открытым: так воришкам было удобнее таскать мешки со звериной жратвой.
.....Естественно, с удавом на шее вместо галстука я думал уже не о выполнении задания, которое состояло еще и в том, чтобы сделать несколько снимков злоумышленников, но даже хотел было позвать последних на помощь. Однако, стоило мне только подумать об этом, как удав, будто почуяв неладное – хотя, если разобраться, ему-то какая была разница! – еще туже затянул, по-видимому на память, узелок на моем изрядно пересохшем к тому времени горле. Кстати, когда к шести утра удав все же сполз с меня, первое, что я сделал, добравшись до оставленной неподалеку машине, -выпил залпом литровую бутылку «кока-колы».
.....Короче, я умел как испытывать страх, так и преодолевать его. Однако сказать, что этот процесс был мною полностью контролируем, было бы большим преувеличением. Страх то наклатывал на меня волной девятибалльного шторма, то зарывался куда-то глубоко в нору, словно крот или полевая мышь. Мой страх был подобен изменчивой английской или шотландской погоде. Вот и теперь, сидя в кладовой и поглаживая похолодевшей ладонью бензопилу, я то содрогался от ужаса от предстоящей встречи со зверем или привидением, то хихикал над самим собой и своими предрассудками, то содрогался и хихикал одновременно.
.....Ключ в замке поворачивался как-то неохотно. «Бог мой, - подумал, - может, это просто вор, иначе почему он так долго не может войти в дом?» Словно бы в ответ за дверью раздалось грозное сопение. «Нет, все-таки это зверь, - решил я, - уж больно громко он сопит. Вор сопел бы как-нибудь более изощренно». Я прождал еще несколько секунд, после чего дверь отворилась и – о, ужас! – в нее вошел, если можно так выразиться, призрак. Внешне он очень был похож на человека: то же телосложение, те же глаза, усы да и все точно такое же, как у человека, которого я очень и очень хорошо знал. Нет, это был не бывший хозяин, улетевший неизвестно куда на воздушном шаре, и даже не его племянник, который насколько я знаю, вообще никогда не носил усов. Это был совсем другой человек, и, может быть, я и принял бы сразу его за человека, а не за привидение, если бы, если бы… он, как две капли воды, не походил на меня. .....Это был мой абсолютный двойник. Мой клон. Мое второе «я» или первое «ты» - смотря с какой стороны посмотреть. Все страхи мои на время исчезли – их сменило неподдельное любопытство. Вы когда-нибудь видели себя со стороны? Нет, не на видеопленке, а вживую, как есть? Представьте, вот сидите вы в темной кладовке, поглаживая правой рукой бензопилу, и в то же время заходите в дом, снимаете ботинки, проходите в ванную комнату, раздеваетесь, включаете воду и начинаете принимать душ? Забавно, правда? Сразу скажу, что никаких братьев-близнецов у меня и в помине не было. Поэтому я безошибочно, несмотря на его умелую мимикрию под человека, определил в нем призрака. Да, да, именно так. Я ждал, как вы помните, кого угодно: волкорога, носоволка, туманность, облачко, свечение… а пришел – язык не поворачивается это произнести – пришел, по существу, я сам.
.....Мне сразу вспомнилось расколотое на две половины ударом молнии огромное дерево во дворе. Так вот откуда этот знак! Кто же он, черт побери, этот призрак? И что ему нужно? Между тем, пока я размышлял, привидение «выплыло» из ванной комнаты и направилось на кухню. «Сволочь, он надел мой халат! – выругался я и чуть было, разгневанный, не выскочил из укрытия. – Я знаю, ты пришел поиграть со мной. Что ж, давай поиграем! Только играть мы будет не по твоим, а по моим правилам».
.....Словно прочитав или услышав мои мысли, призрак на мгновение замер и как-то нехорошо покосился в мою сторону. Моя правая рука сильнее сжала бензопилу. Усы привидения зашевелились, как будто бы оно подключило к моим поискам дополнительный, в точности как у насекомых, орган осязания. «Проклятый жучила, - выругался я шепотом, - ты еще имеешь наглость с отвязностью дешевого пародиста бездарно копировать мои привычки! Между прочим, имей в виду, что по-настоящему шевелить усами так же сложно, как и мозгами, которых у тебя, судя по всему, не было и нет!»
.....Между тем жучила в халате, еще в недавнем прошлом волкорог или носоволк, спокойно, как ни в чем не бывало, направился на кухню. Уверенно открыл холодильник. Достал из него мою любимую ветчину, сыр, томаты и бутылку апельсинового сока. Он делал это так уверенно и естественно, как будто бы точно знал, что я предпочитаю есть в это время суток: иногда, просиживая за своей писаниной до глубокой ночи, я, признаться, любил перехватить один-другой смачный сэндвич. «Попробуй найти открывалку», - злорадно усмехнувшись, подумал я. Дело в том, что, задумавшись, около часа назад я унес ее в спальню. Выложив хлеб из хлебницы и вынув нож, призрак взглядом поискал открывалку.
