ИСС И ИСТОРИЯ
.....ИСС способны пробуждать интерес к истории, к новому ее пониманию и даже, как в случае Арнольда Тойнби, подвигнуть на исследования ее.
В десятом томе монументальной книги "Изучение истории" Тойнби посвящает одну главу событиям, которые вдохновили историков на их лучшие работы. Большинство историков, которых он обсуждает, в историческую науку привели великие войны. Среди исключений есть два примечательных: Эдвард Гиббон и сам Тойнби, обоих вдохновил виденческий опыт. Гиббон написал "Закат и падение Римской империи". Мистический опыт он обрел, когда сидел на ступенях дворца Юпитера и слушал, как босонопне монахи поют свои молитвы. Внезапно город превраггился в руины, а затем снова воскрес. Это видение физического распада вело его по следам падения, возможно, величайшей империи истории. Суммируя опыт Гиббона, Тойнби прекрасно описывает природу таких опытов:
"Этот опыт воображения был вспышкой вдохновения, которое всегда посещало Гиббона. Без него этот замечательный гений мог бы и не расцвести никогда, его имя могло бы не сохраниться в истории человека. Парапсихическое событие, имевшее столь важные последствия заняло не более доли секунды в жизни; и все же его бдительная муза не промахнулась, увидела и схватила мимолетную возможность добраться до ума, который обычно был непроницаем для ее дивных подсказок под панцирем внутреннего скептицизма, который по необходимости упрочился в слишком соглашательском, в целом, интеллектуальном климате Запада восемнадцатого столетия".
Затем Тойнби пишет о собственном опыте. В сумерках он сидел на склоне холма и оглядывал Спарту, после изнурительного дня путешествия. Он размышлял об этом городе и о том, был ли прежде на этом месте другой город. На ум приходили слова из Библии: "Город, который на холме, нельзя спрятать" и "Я подниму глаза на холмы, оттуда придет ко мне помощь".
"Вдруг, — пишет Тойнби, говоря о себе в третьем лице, — наблюдатель увидел на склоне Еврота, как раз напротив мест 1 Спарты и II Спарты, монумент. Этот монумент указывал ему положение догреческого собрата франкской и оттоманской цитадели, чьи бастионы он разглядывал".
Вероятно, Тойнби ненадолго заглянул — даже путешествовал — в прошлое. Он лелеял свое видение. Он даже утверждал, что вряд ли бы написал монументальное "Изучение истории", не будь его. Он писал о себе в третьем лице: "Тойнби, возможно, не справился со своими историческими томами, если бы этот конспективный вид не развернул себя перед его глазами с вершины Мистры 23 мая 1912 года в сугубо личном опыте".
Представляется, что СЗ может разъяснить мотивы историков писать историю. Многие авторы, поглощенные детальным изучением исторических личностей, сообщают, что их посещают духи этих личностей. Эти факты подсказывают мне, что биографы могут «встретиться» со своими историческими персонажами в контролируемых условиях психомантеума. Неисключено, что внутренняя игра сознательного и бессознательного позволит лучше понять историю.
Может показаться вначале странным, но свидетельства Тойнби указывают на связь бессознательного разума и ИСС с изучением истории.
Даже Тойнби с этим соглашается. Он признает значение работ Карла Юнга для своего исторического труда.
"К.Г. Юнг открыл мне новые измерения царства Жизни. Восхитительная всеохватность, с которой Юнг привлекает для доказательства своих положений материалы из самых несхожих областей, позволила мне найти свой путь в "терра инкогнито" пучины бессознательной психики, продвигаясь от известного к неизвестному… Повторное всплытие, после подводного плавания, осколков сознательной психической жизни, которые были погружены в подсознание, равноценно возникновению вновь".
Тойнби хвалит Платона за то, что тот советовал будущим историкам взять то, что им достоверно известно, и отправиться в мир воображения. Он писал:
"Платон, например, научил меня не стыдиться пользоваться моим воображением наряду с моим интеллектом. Он научил — меня, не колеблясь, в воображении отправляться в стратосферу на крыльях мифов, когда и если я окажусь у ветхнего предела атмосферы, доступной Причине… Пример Платона… дал мне мужество отойти от западной конкретики двадцатого века. «Цейтгейст», оракулы... Делали, что измеряли и делили, потому что для глаз Гейста только то реально, что можно измерить".
Я приглашаю интересующихся такой возможностью историков испытать СЗ. Такой вояж из известного в неизвестное непременно принесет интересные результаты. Это может иметь значение и в тех случаях, когда не удается связать концы с концами в событиях, не поддающихся традиционным методам исследований.
Бессознательный ум — мощное орудие понимания. В этой волшебной области разума события проясняются и проблемы решаются задолго до момента их входа в соэнацре. Для желающих связаться с прошлым СЗ открывают большие возможности достичь этой богатейшей материнской жилы информации.
