Стать Ветром
.....Эта полянка пользовалась дурной славой. Жители Леса обходили ее стороной. Потому что на поляне росли только ядовитые нарциссы, а над ними летали жирные трутни, больше похожие на синих навозных мух.
...Нарциссы очень гордились своей красотой и своей полянкой, на которой, кроме них, никого не росло. И у каждого нарцисса был свой трутень, очень хорошо умевший жужжать о любви, при этом думая только о том, как залезть в цветок и поесть пыльцы. Ведь больше на поляне нечем было поживиться, так что трутни приспособились наслаждаться тем, что было: гордой красотой нарциссов, их тычинками‑пестиками. Для этого надо было всего лишь немного пожужжать, и любой нарцисс раскрывался, веря во все, о чем жужжали трутни. Ведь ни один нарцисс на поляне не сомневался, что именно он самый прекрасный, самый удивительный и неповторимый. И каждый трутень очень хорошо научился говорить то, что от него хотели слышать, чтобы получить свое. Ведь жужжать о любви очень просто. Намного проще, чем любить…
...Но однажды на полянке проклюнулся странный росток. Сначала все нарциссы вокруг подумали, что это родился один из них, и с нетерпением ждали, когда появится цветок, чтобы рассказать ему о себе, о своей удивительной красоте. Каждый нарцисс на поляне только и делал, что без устали говорил о своей красоте и удивительных качествах, и всегда искал тех, кто еще не знал об этом. Но когда новый цветок наконец раскрылся, нарциссы вокруг ахнули.
— Кто это? — почти хором спросили они. А потом также хором воскликнули:
— Какой уродливый цветок! Он совсем не похож на нас!
...Такое единодушие среди нарциссов случалось редко, но тут они вместе неодобрительно загалдели:
— Посмотрите на этот цветок! У него нет ни одного гладкого лепестка! А цвет?! Нет, вы посмотрите! Какой вульгарный цвет! Нет даже белого пятнышка!
— Он совсем не такой, как мы… — повторяли нарциссы. И это был приговор. Они отвернулись от только что появившегося на свет цветка. — Он чужой! Ему не место на нашей поляне! И пусть не рассчитывает, что мы примем его в свой круг только потому, что он появился здесь! Таким, как он, не место среди нарциссов!…
...Когда Одуванчик раскрыл свою мохнатую желтую головку, то первым делом увидел огромный яркий цветок высоко‑высоко в небе.
— Привет! — сказал ему Одуванчик и счастливо улыбнулся. Солнце улыбнулось Одуванчику в ответ, и он спросил: — Я родился! Кто я?…
...Одуванчик с восторгом огляделся и увидел, что окружен красивыми цветами, которые смотрели на него.
...Одуванчик хотел и им сказать «Привет!», но не успел, потому что цветы дружно загалдели. Сначала Одуванчик не понимал их, а когда наконец понял, то ему стало очень грустно. «Он урод! Он не такой, как мы! Чужак! Зачем он появился на нашей поляне?! Мы никогда не примем в свой круг такой цветок! Посмотрите, как он отличается?! Разве можно жить таким уродом?!»
— Очень грустно родиться и узнать, что ты урод… — прошептал Одуванчик. Но потом подумал и вдруг снова улыбнулся: — Но зато вы все такие красивые! Особенно вон тот большой цветок на небе!
..Нарциссы на секунду умолкли, а потом загалдели с новой силой:
— Нет, вы только посмотрите! Он не только уродлив, но еще и глуп!
— Да! Сравнить нас с этим дурацким желтым шаром!…
— Который только и годен на то, чтобы греть нас!
— Да что мы обращаем внимание на слова чужака? Он даже не знает, что такое солнце!
— Уродлив и глуп! — хором сказали нарциссы и окончательно отвернулись.
— Простите… — сказал Одуванчик. Ему было неловко, что он обидел такие красивые цветы.
— Наверное, я и в правду глуп и уродлив…
...Он еще немножко погрустил, а потом не выдержал молчания и вежливо спросил:
— Дорогие прекрасные цветы, скажите, пожалуйста, где я?
...Но ему никто не ответил. Нарциссы говорили друг с другом о своей красоте, слыша только себя.
— Где я?! — громко повторил Одуванчик. Но никто не хотел разговаривать с чужаком. Одуванчик потупился, уже не рассчитывая получить ответ, но тут один из нарциссов гордо ответил:
— Ты на нашей поляне!
— Да? — обрадовался Одуванчик. — А кто вы?
— Мы нарциссы, и мы… Особенно я! Очень прекрасны! Впрочем, ты и сам это видишь!… — Да, — согласился Одуванчик. — А почему ты отвечаешь мне? Ведь все остальные отвернулись…
— Я говорю с тобой, чтобы все видели мое благородство. Я готов тратить свое драгоценное время на таких, как ты, потому что на этой поляне нет никого возвышенней и благородней меня!
— Наверное, это так! — согласился Одуванчик. — Спасибо! Может, ты тогда ответишь еще на один вопрос?
— Да, — важно согласился добрый нарцисс.
— Кто я? — спросил Одуванчик. — И зачем я родился на этой поляне?
— Вообще‑то, это два вопроса… — рассмеялся нарцисс. — Похоже, ты на самом деле непроходимо глуп. Впрочем, чего еще ожидать от такого уродливого цветка?! Кто ты? Не знаю. Могу точно сказать только одно: ты не нарцисс!
— А может, я просто очень‑очень некрасивый нарцисс? — с надеждой спросил Одуванчик.
— Нет, ты однозначно не один из нас! — презрительно закачал головкой нарцисс. — Но я должен признать… Хотя, мои коллеги, думаю, со мной не согласятся… Но так как я беспристрастный ученый, я должен признать, что ты — это цветок. Все‑таки цветок! Разумеется, уродливый и совсем не похожий на нас, но цветок!
— Здорово! — обрадовался Одуванчик. — А зачем я родился на этой поляне?
— Раз ты цветок, то, по моему мнению, ты и родился для того, для чего рождаются все цветы! Хотя, еще раз повторю, все мои рассуждения базируются на предположении, что ты все‑таки цветок!
— Так вы не уверены, что я цветок? — расстроился Одуванчик.
— Уверен. И готов отстаивать свое мнение перед другими учеными нарциссами… Ведь это мое мнение! У тебя есть все признаки цветка, так что я уверен — ты цветок! Такова моя теория, а она не может быть не верной!
— Потому что она ваша? — уточнил Одуванчик. Он потихоньку учился логике, принятой на полянке нарциссов.
— Да, — согласился нарцисс.
— Я очень рад, что познакомился с таким удивительным нарциссом, как вы! — воскликнул Одуванчик.
— Возможно, ты не так и глуп, как показалось вначале… — снисходительно произнес нарцисс. — Поэтому я отвечу тебе на второй, куда более сложный вопрос…
— Да, пожалуйста! — воскликнул Одуванчик. — Зачем цветы рождаются? Зачем цветы живут?
— Цветы живут для любви, — важно ответил нарцисс. — На нашей поляне обитают не только цветы, но и летающие насекомые. Когда насекомое прилетает к тебе и говорит, что ты самый прекрасный нарцисс на поляне, а потом садится и трется о твои тычинки, то это называется любовью!
— Должно быть, это удивительно… — прошептал Одуванчик.
— О да! На нашей поляне нет ничего прекрасней этого. Каждый нарцисс мечтает встретить самого толстого трутня, который лучше всех умеет жужжать!
— Но раз я цветок, как вы сказали… — задумался Одуванчик вслух. — А цветы живут для любви, то ко мне тоже скоро прилетит трутень, чтобы жужжать о любви?
— Какой же трутень посмотрит на такой уродливый цветок?! — рассмеялся нарцисс наивности Одуванчика. — Я потому и удивился твоему появлению на нашей полянке: какой смысл в цветке, на который не сядет ни одно уважающее себя насекомое?! Ведь ты окружен такими прекрасными цветами, как мы! И разве хоть один уважающий себя трутень будет жужжать о любви какому‑то уроду, когда вокруг — прекрасные нарциссы?!
— Наверное, вы правы… — печально понурил головку Одуванчик. — А можно тогда я сам буду любить? Любить полянку, солнце, вас и всех насекомых, что летают над поляной?
— Да пожалуйста! Только какой в этом смысл? — пожал листочками нарцисс. — Любовь — это когда любят тебя самого. За то, что ты самый красивый, за то, что самый умный или благородный, за то, что ты лучше всех пахнешь… Но за что любить тебя? Ты уродлив и глуп. Ты чужак. Мне кажется, лучше тебе было не рождаться на этой поляне…
— Не рождаться? — переспросил Одуванчик. — Но…
— Я уже довольно времени потратил на тебя! — вдруг раздраженно сказал благородный нарцисс. — Ко мне летит мой трутень, и я не могу больше болтать с чужаками. Он может неправильно это понять…
— Извините, — испуганно зашелестел Одуванчик. Ему очень не хотелось мешать такому доброму и благородному нарциссу, который один из всех снизошел до разговора с ним, уродливым и глупым Одуванчиком.
* * *
...Ветер жил в Лесу. Он был везде. Как воздух, он пронизывал всё вокруг. Но как летучий Ветер, он появлялся то здесь, то там. Ветер любил носиться над лесными озерами, играя водной рябью и качая кувшинки. Он любил дуть среди деревьев, раскачивая ветки и проносясь сквозь листву… Но, как и все жители Леса, Ветер не любил появляться над полянкой нарциссов. Ветру не нравился их ядовитый аромат. Очень‑очень редко воздух над полянкой самовлюбленных нарциссов превращался в Ветер, да и то только для порядку. Ветер быстро проносился над этой нелюбимой частью своих владений и скрывался в Лесу.
...Но однажды Ветер появился над полянкой и привычно понесся прочь, чтобы побыстрее скрыться среди деревьев, как вдруг, на самой границе поляны и Леса, он увидел необычный цветок…
* * *
...Одуванчик жил на поляне нарциссов и мечтал о любви. Ведь он был цветком, а значит, рожден для любви. Но добрый разговорчивый нарцисс оказался прав, и ни один трутень не смотрел в сторону Одуванчика. Они, как и нарциссы вокруг, только смеялись над уродливым цветком, над чужаком, посмевшим родиться на поляне нарциссов.
...А Одуванчик очень хотел любить. Он знал, что цветок обязательно должен любить кого‑то летающего. И Одуванчик уже давно был согласен полюбить любого, кто спустится к нему. Даже самую последнюю муху! Но и мухи не обращали внимания на бедный Одуванчик. И это несмотря на то, что редкий нарцисс соглашался слушать жужжание мух. Ведь все нарциссы мечтали о любви толстых и успешных во всех отношениях трутнях.
...Одуванчику было одиноко среди нарциссов. Он мечтал о любви, но ни одно насекомое поляны так и не посмотрело в сторону чужака.
